Взлетев крестами к небесам,
Глазам, сердцам людским отрада,
Стоял в станице старый храм
За тонкой кованой оградой.

Свет Божий купол отражал,
Цвёл на курганах нежный вереск,
И колокол его молчал,
Когда осётр шёл на нерест.

Он, Божьей милостью храним,
Стоял сто лет на этом месте,
И благолепием своим
Он был на всю Кубань известен.

От чистых камешков бела
Тянулась к церкви той дорога.
Казалось, что она вела
Не просто к храму – прямо к Богу.

Но революции штыки
Весь старый мир разворошили,
И взялись люди за клинки,
Дорогу к храму позабыли.

Кровь, смерть, земельный передел,
Ораторы с истошным криком...
И Бог на это всё глядел,
Скорбя с икон померкшим ликом.

Был тёплый день, апрель, весна.
Партийцы митинг свой собрали,
Попели «Интернационал»
И с куполов кресты сорвали.

Птиц помертвели голоса,
И люди, что у храма были,
Вздымали руки к небесам
И Божьей милости молили.

А через год взорвали храм.
Гром грянул, эхом пропадая,
И пыль стелилась по садам –
От храма пыль, как храм, седая…

Как память о былой поре,
Когда людьми все люди были,
Остался домик во дворе –
Придел, где казачат крестили.

Известен дом был людям всем –
Их всех туда в купель носили,
И каждый год над домом тем
На Пасху голуби кружили.

Кирпичный, под железом, дом
За старой кованой оградой.
Был магазинчик в доме том,
И пахли стены его ладаном.

И так тянулось много лет –
Безбожники страной рулили.
Но не потушен Божий Свет,
Но люди Бога не забыли!

Лихие времена прошли,
Вернулась в дом былая святость:
Иконы люди принесли,
Которые спасли когда-то,

Над крышей купол возвели
И заменили стёкла в рамах...
И люди храм вновь обрели,
И пролегла дорога к храму.

Конечно, можно бы иметь
Крупнее храм станичной пастве,
Но слава Богу – снова медь
Колоколов звучит на Пасху,

И стая голубей кружит,
В саду церковном спеют груши.
А если так – то будем жить,
Храня свет Божий в наших душах.