Молчание Лазаря

Молчание Лазаря

12 апреля. Воскрешение праведного Лазаря
Вот острый и мучительный вопрос: почему молчит Лазарь? Почему все, кто умирал по-настоящему, хранят молчание, не пускаются в красочные описания мук или обителей утешения?

Не удивляйтесь, но есть ещё изъяны в нашем богословии и недоработки. Это естественно, и не нужно так волноваться. Правда, один пункт смущает больше всех и тревожит, потому что задевает лично, цепляет за живое. Нигде у святых отцов вы не найдёте обещания или хотя бы намёков, что в Царстве Небесном можно будет выспаться. Судя по всему, это будет время и место вечного бдения. Много света и веселья! Ликование и благодарение – это хорошо и утешительно, но как же насчет поспать? – Молчание. Временами грозный пронзительный взгляд и, глядя в лицо, с вызовом и подозрением:
– Вы на что намекаете, на какую ересь хотите натолкнуть?
– Нет, что вы, какая ересь? Мне бы поспать.

Замечательный писатель Короленко. Владимир Галактионович. У него рассказ – «Сон Макара». Трогает до глубины души не столько даже загробными приключениями, сколько реакцией героя на смерть. Макар умер. Помер. Преставился. Умер и умер, дальше что? Вот тут интересно. Вместо того, чтобы воспарить, удивиться, возликовать, взмолиться в восторге, ужаснуться в трепете душа героя – затаилась. Необычно. Но почему-то трогает и вызывает сочувствие. Кажется, со мной было бы так же. Что-то родное и близкое в этом человеке отозвалось. Видите ли, он всю жизнь, с самого детства крепко и тяжко трудился, жил в нищете и всё работал и работал, а тут раз – и умер, и душа из тела совсем не хотела выходить, но не из вредности – просто он наслаждался тем, что можно, наконец, тихонечко полежать, – боялся спугнуть.

Я, конечно, совсем не труженик, но затаиться вот так в неприкосновенности и смирно полёживать – это очень привлекательно. Только не дали полежать бедному Макару. На этом свете не дают спать дети, на том – ангелы. Послан был ангел в виде давно умершего доброго попа Ивана, а поскольку душа Макара предпочла отлёживаться, ангелу пришлось толкать её ногой, да многократно и многобразно, пока она не соизволила, наконец, «отделиться» и идти, куда следует.

Почему сочувствуешь таким рассказам? Очень всё по-семейному, по-человечески происходит между людьми и ангелами. Не воздевая десниц, не опаляя глаголом, не прожигая огненным взором, подымает ангел Макара. Просто толкнул ногой: вставай давай, нечего тут валяться. Мы ведь не случайно называем Бога Отцом, а Христа Братом. И к Матери Божией у нас чувства сыновние и дочерние пробуждаются гораздо раньше, чем мы усвоим какие-нибудь догматические истины. Мы – семья, как бы это дерзновенно ни звучало, а потому и опыт умирания и смерти мы проходим как горе и радость, трагедию и праздник нашей семьи.
 

Как это, наверное, страшно и радостно – услышать Бога, зовущего тебя по имени. Мой Автор и Создатель, выдумавший меня, полюбивший меня, сочинивший мне имя – кличет, зовет меня, и может ли кто-то не отозваться? Как здорово однажды услышать своё имя из уст Бога! Не надо никаких иных средств, чтобы пробудить от самого смертельного сна, от могильной дрёмы – пусть Бог назовёт тебя, потому что жить это – откликаться на голос Бога.

Меня всегда удивляло, почему о таком чрезвычайном чуде, как воскрешение Лазаря, упоминает лишь евангелист Иоанн? Теперь я, кажется, понял. Несмотря на всю значительность и известность, это был эпизод семейной истории. Марфа, Мария, Лазарь – это были свои, и, похоже, этому семейному кругу если не по крови, то по духу принадлежал и святой Иоанн, любимый ученик Спасителя. И этот ученик свидетельствует, что Христос тоже был своим в этой семье: «Любил Иисус Марфу и сестру её и Лазаря» (Ин. 11:5), и об этом знали все.

Вот Лазарь разболелся, и сёстры посылают к Иисусу: «Господи, вот тот, кого Ты любишь, болен» (Ин. 11:3). Христос любил Лазаря и, тем не менее, дал ему умереть, и мы знаем, что для Господа это тоже был подвиг: когда Он узнал о кончине своего друга, Он прослезился (Ин. 11:35).

Плачущий Христос. Это очень дорогие слёзы, потому что Бог оплакивает не Иерусалим, не гибнущий Израиль, не самого Себя и Своё предстоящее страдание – Он плачет о каком-то Лазаре. Незначительный, ничем иным себя не проявивший человек, известный лишь тем, что дважды умер и дружил с Богом.

Один из несчётных миллиардов живших, живущих и намеревающихся жить, а потом и умереть – маленьких, безымянных, обычных людишек; не гениев, не императоров, не философов, а просто чьих-то братьев, сыновей, друзей. Страшную тайну открывает нам евангелист Иоанн о Христе: Он любит своего друга, знает, что он умрёт, позволяет ему умереть и оплакивает его смерть.

Мы привыкли повторять: Бог есть Любовь. Бог любит меня, и этих малышей, и старушек, и ужасного толстого тенора, что вечно не добирает. Любит. А знает эта Любовь, что я умру, именно я, его любимый брат и сын и друг? Знает. И плачет. И страшится вместе со мной. И позволяет мне пройти этим грустным «путём всей земли» (3 Цар. 2:2), который прошёл Сам, и знает, что это такое на Своём опыте. Почему же я должен умереть?

Почему это должно произойти именно со мной? Может ли кто-нибудь ответить на этот вопрос? Мудрые предпочитают молчание. Даже Лазарь молчит.

Вот острый и мучительный вопрос: почему молчит Лазарь? Почему все, кто умирал по-настоящему, хранят молчание, не пускаются в красочные описания мук или обителей утешения? И Господь тоже не даёт ответа. Он просто предлагает довериться Ему, пройти Его путём. И не только мою жизнь и мою смерть доверить Ему, но и жизни и смерти тех, кто мне дорог, и я знаю, что если кому и можно доверять, то это Он – Бог, Который может плакать. Он болеет и умирает с каждым, любя каждого сильнее всех остальных.
 

Плачущий Христос. Это очень дорогие слёзы, потому что Бог оплакивает не Иерусалим, не гибнущий Израиль, не самого Себя и Своё предстоящее страдание – Он плачет о каком-то Лазаре. Незначительный, ничем иным себя не проявивший человек, известный лишь тем, что дважды умер и дружил с Богом.

Лазарь не просто умер. Он начал разлагаться. Есть на свете процессы необратимые. В мёртвое, распавшееся тело не может вернуться жизнь. Но жизнь вернулась, и тление обратилось вспять. Бог окликнул своего друга по имени: «Лазаре, гряди вон!».

Как это, наверное, страшно и радостно – услышать Бога, зовущего тебя по имени. Мой Автор и Создатель, выдумавший меня, полюбивший меня, сочинивший мне имя – кличет, зовет меня, и может ли кто-то не отозваться? Как здорово однажды услышать своё имя из уст Бога! Не надо никаких иных средств, чтобы пробудить от самого смертельного сна, от могильной дрёмы – пусть Бог назовёт тебя, потому что жить это – откликаться на голос Бога. От этого голоса всё становится на свои места, исчезает любой обман и морок. Голос Бога не спутаешь ни с чем. Как бедная Мария, заплаканная и одинокая, узнала Воскресшего Христа только, когда Он назвал ее по имени. Она-то думала: вот садовник ходит по этому грустному саду – нищий и бесприютный, как я, — он поймёт меня, подскажет, где искать мёртвого Бога.
– Мария!
«Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! – что значит: Учитель!» (Ин. 20:16).

Мы все слишком хорошо знаем, когда было Воскрешение Лазаря, какое значение оно имеет в евангельской истории. Известно, что это «вызывающее» чудо окончательно укрепило решение иудеев предать Христа на смерть. А ещё это была маленькая репетиция восстания от смертельной дрёмы каждого из нас – божьих детей, друзей и братьев. В детстве мама будила меня словами: «вставай, соня, Царство Небесное проспишь». Это её так бабушка научила. И укладываясь спать, погружаясь в свой последний сон, я буду думать: не проспать бы Царства Небесного; разбуди меня, Господи, вовремя, растолкай, как следует, не стесняйся. И однажды после долгого сна я услышу этот ни с чем несравнимый голос:
– Савва, проснись!
– Просыпаюсь, Господи, и если ногой толкнёшь, не обижусь.

– Аннушка, очнись!
– Проснись, Глебушка!
– Катя, вста-а-вай!
– Просыпайся, Сашенька!
– Петя! Воскресай!
– Подымайся, Оленька!
– Хватит спать, Васенька!
– Очнись, Тёмушка!
– Просыпайтесь, дети, вот – утро Нового Дня!

ww.pravmir.ru

Просмотров: 

1 216